Код:

Превознося себя выше всех существ, он жил. Вот этот парень, он не тот штатный работник в офисе, который пишет очередной документ для шефа. Он не тот рабочий в банке, отвечающий за то, кому выдавать кредиты, а кому нет. Это не политик, добивающийся прохождения своего законопроекта уже который год. У него нет второстепенных ролей, их занимает массовка. Не врач, не слесарь, не продавец-консультант. Он не тот, кто занимает должность в правительстве, а ему это и не нужно. Смешно. Все эти людишки, маленькие пешки черного цвета. Сам же Канзаки считает свой оттенок белым, т.к. он всегда на шаг впереди, чем его враг, не так ли? И не получится поменять местами ничего из этого, пока Джун не захочет, а он, как правило, свои решения изменяет только с какой-либо мотивацией. Тут уже задается вопрос, найдется ли такая? 
Какой он человек? Почему считает себя выше, чем кто-либо и спокойно плюет на то, что есть подобные ему. Да, в глазах террориста они лишь "подобные" и не более. Если у них есть много денег, то парень вполне склонен внести этих людишек в список с приемлемым название "Буржуа", хотя в мыслях у него мыслишки про них уж точно не в культурном роде. А чернь? Да, обыкновенные люди низшего порядка, которые выживают в этом мире, но при всем этом считают, что во всем виноват мир, а не они сами. К этому молодой человек относится не то, чтобы снисходительно, он скорее просто не обращает на это внимание. Да, бзик бога силен. Он-таки захватил Джунни в свои объятия почти сразу. Наверное этот парень наркоман. Только ему не нужно что-то делать с собой, колоться, заниматься экстремальными вещами. Для него достаточно сесть за стол и в тишине построить новую гениальную задачу, воплотить её в жизнь, а после наслаждаться своим художеством. Внедряя это в обыденный мир и наблюдая за этим, вот что приносит ему радость. Да, не из тех он людей, которым хорошо от одного понимания, как хороша жизнь. И от обычных житейских радостей он не развеселится. Боюсь, это вызовет лишь ухмылку и прискорбный взгляд. Не для него такая жизнь. 
Канзаки нельзя отнести к духовно богатым людям. Как ни крути, он таким никогда не станет. Мысли о делах духовного порядка его особо не волновали. Любовь - предлог, чтобы скрыть что-либо; доброта - снисходительность к другим; вера - предлог; справедливость - сказка. Так было не всегда, у парня были и другие мысли на этот счет. Но ситуация сложилась таким образом, что теперь эти слова для него ничто. Ради этого он не пойдет на все, по крайней мере в данный момент, ради этого он не бросит свои привычки, идеи, мысли. Он ни за что не остановится ради какой-то из этих вещей. Да, жила бы его сестра, то все могло быть по-другому, но, увы, последние капли его настоящего спрятались в душе. Когда-нибудь и Канзаки поймет, что для него имеет большую важность, чем построение задачек и стремление подняться в небо. Вот только этого времени нужно дождаться. Ожидание так утомительно, тяжело, а главное, именно оно поднимает все нервы на взвод и не дает ровно мыслить, действовать. 

[quote][i]Бог не фраер, он правду видит[/i]. (ц)[/quote]
Думает ли Джей о том, что там, где-то наверху есть Он? Вот настоящий, который видит каждый его шаг и внимательно следит за каждым действием террориста? Нет, он не может сказать, что точно верит в Него. Но этот парень не отрицает вещей, которые невозможно объяснить с точки зрения науки, логики, ну и, если уж уходить куда-нибудь в самый конец, то и банальной эрудиции. Он не может быть убежден в том, что не существует чего-то потустороннего. Убеждение - это, по сути, твердый взгляд, а точно знать, вот со всех сторон понимать, что-то необычное молодой человек не может. Хотя бы по той причине, что никак не способен доказать это даже себе. Джун не любит говорить на эту тему, но своим шестеркам с удовольствием вешает лапшу про то, что они вскоре станут богами. Да, конечно, станут, но не все. Только те, кто предан своему делу полностью и ради этого готов идти на все. Конечно это не что-то типа газавата. Нет, мусульманские террористы вообще люди ещё те. Если объявляют "войну за веру", то неважно кого убивать, как, зачем и за какие заслуги. Там дело уже в другом. Люди тупо следуют вере: "Чем больше убьешь, тем ближе будешь к Богу." Да, а взрыв башен-близнецов прямое подтверждение этому. Им было все равно, кого они убивают и за что, они сами пошли на смерть и были счастливы. Одурманены тем, что скоро будут у Бога. Канзаки боялся чего-то. Он не хотел идти на такие же жертвы, не хотел придаваться вере полнейшего подчинения, не хотел...
И где Хидэо научился так виртуозно и легко занимать верхние позиции? Не успел Канзаки и сделать пару глубоких вдохов, дабы привести дыхание в порядок, как осознал, что с него только что ремень сняли. А уже через пару секунд этот самый ремень, причем качественный, оказался у него на шее. Эта игра забавляла Джея все больше. Тигр? Да, вот только его нельзя было отнести к обычным, к тем, которых чаще всего видят детки в зоопарках. Его порода особенная. Бенгальский. Красивый, гордый, выделяющийся. Таких как он не так много, ведь они особенные. Каким чудесным окрасом обладают эти животные. Чистый белый мех, мягкий, нежный, а на нем в случайном порядке образовывают необычный и непонятный рисунок черные или коричневые полосы. Да, казалось бы, это обычные полоски и тигр тоже обычный, но нет, все не так. Нигде не будет точно такого же, потому что он один единственный. Сейчас Канзаки вполне мог проявлять всю животность, которую он так превосходно скрывает за тысячами масок эмоций. Он раззадорился, улыбнулся, как могло показаться сначала. А потом рык, такой, кажется нечеловеческий. И его правда можно было сравнить с животным. Приласкаешь - он и с тобой может быть нежным, а обидишь - покажет свои клыки, которыми загрызет себя через долю минуты. В один момент убьет своего врага. Хотя нельзя исключать то, что он животное роскошное и удовольствие растягивать тоже любит. Для него это своеобразное искусство - наблюдать за своей жертвой. 
Он тянется к лицу Шершня, хочет вкусить этот запретный плод - губы парня. Поцелуй, такой долгий, страстный, требовательный. "[i]Хидэо...[/i]"- пробегает в мыслях его имя... Сейчас их губы, их языки, их тела, словно были переплетены в необычном горячем танце. Танце, который исполнить может не каждый выдающийся танцор, занявший много призовых мест и медалей. А ведь Фреду Астеру и не снилось такое, подумали бы люди в их время, что будет в будущем. Не стандартное мальчик/девочка в постели, а уже и однополые отношения, которые развиваются ничуть не хуже, чем между мужчиной и женщиной. Как там говорилось, можно быть похожими друг на друга, чтобы быть друзьями, но нужно быть разными, чтобы любить. Даже если это ни коим образом сюда не относится, но все равно же несет какой-то смысл, да? Вот уже они ещё ближе и заходят куда дальше планированного, хотя, какой план нужен в подобного рода моментах? Правильно, никакого. Его аккуратные касания до заветных мест сводили лидера с ума. Он и так держал себя в руках и поддавался на все игры оппонента, а теперь-то ему будет ещё сложнее устоять. Джун же не железный в этом плане, у него есть своя грань и сейчас она была сломлена. Исчезла. Джун уже не мог просто молчать, места в голове уже не хватало, чтобы описать все чувства. Наконец-то и от него стал слышен стон, такой хриплый и низкий. Парень снова выдыхает воздуха больше, чем успевает вдохнуть. Он чувствует, как Хидэо приближается своим разгоряченным телом. И легкое обычное прикосновение в миг превращается в тесную связь между обоими парнями. Все было бы в порядке и оставалось таким, каким должно, если бы Хидэ не сжал руку на паху дилера. Вот это чувство, когда тобой наконец-то хотят владеть, когда ты понимаешь, что сейчас слаб и беззащитен, но тем не менее тебе хорошо. Вырывается достаточно громкий, но наполненный страстью и удовольствием стон. Может быть его и нужно было ждать? Не каждый раз можно увидеть своего лидера таким поддающимся и позволяющим делать с ним разные вещи. Хотя это ненадолго. По крайней мере сам Джей был убежден в этом. Этот шепот, его голос, такой дорогой, отдающийся эхом в сознании. Шершень просит его помочь ему стать счастливым. Говорит, что любит. А получится ли? Сможет ли лидер подарить ему что-то большее, чем страдания? Ответ на этот вопрос не знает даже он сам. Вот она, его слабость. Есть что-то присущее человеку, есть и отрицать это нельзя. Он не знает, что будет в будущем, свершится ли план, все ли будет в порядке, но одна вещь ясна на сто процентов с лишним - он хочет сделать его счастливым. И не важно сколько времени придется потратить дилеру на это... Хотя, что тупость? Даже если это будет вечность, Канзаки пойдет на этот серьезный шаг. Он молчит. Ничего не говорит, внимательно слушает и вникает в каждое сказанное подчиненным слово. И снова поцелуй, он - единственная вещь, которая способна сейчас дать пару секунд Джею на размышление. Слово "люблю" до сих пор раздает в голове. Любит, любит, любит... Его снова кто-то любит, снова есть человек, готовый дарить ему тепло. Неужели он нашелся? Сколько времени прошло? Но изменится ли Джун? Вытащит ли Хидэо его из этой чертовой грязной дыры, в которую попал лидер и не может вырваться из её липких и скользких, жутко неприятных зыбучих песков. И снова вопросы... Ответ. Найдись. 
Вот, он берет одной рукой этот ремень, который порядком задрал находиться на горле дилера, ему, знаете, тоже не очень приятно это дело, все-таки дышать-то надо. После всего этого действия данный аксессуар улетает в каком-то странном направлении. Слышится, как что-то падает. Похоже Джун не рассчитал силу и запустил во что-то. Бляшка была нелегкая, так что понятно, если такой по лбу зарядить, то можно получить не только шишку, но и небольшую травму. Теперь ему дышать куда удобнее, да и положение парень решил занять более комфортное для него самого. Надоело лежать снизу и ничего не делать, это не в его компетентности, в постели уж точно. Виртуозно меняет свое положение, он уже сверху и нависает над Хидэо. Руками опирается о кровать и смотрит на своего заместителя. Его черные смоляные волосы чуть влажные около височной доли, да и на лбу появились капельки пота. Слишком жарко, да? Джун был примерно в таком же состоянии. Хотелось открыть форточку, но лидер прекрасно понимал последствия такого действия. Тогда-то он может умереть не в перестрелки, не от взрыва, не от того, что его убьют, а от обыкновенной пневмонии. Ну нет, чтобы какая-то болезнь порушила все планы, черт с два. Как говорится, пар костей не ломит. 
Он чуть приспустился к Шершню, приблизился к лицу и, нежно касаясь своей щекой его, прошептал на ушко хриплым голосом, который ни чуть не терял своей утонченной бархатности:
-[b] Обещаю[/b],- всего лишь одно слово, которое несет за собой огромное значение. Всего лишь одно слово, которое дает уверенность в хорошем будущем, оно одно и оно самое ожидаемое из всех существующих в мире слов. Канзаки прикрывает глаза, инерционно находит губы Такахаши, проводит язык линию по его нижней губе и нежно целует. Он не хотел идти быстро, но терпеть уже было невозможно. Жаль, что нельзя делать и то и то одновременно. Хотя, так даже увлекательнее, интереснее. Поцелуй нежный, предельно аккуратный и приятный. Будто бы Джунни пытался успокоить таким образом студента, дать ему уверенности в том, что он сейчас только с ним, что он только его. Любимый. Может ли теперь лидер использовать это слово, говоря о Хидэ? Кто знает, но почему-то очень хочется. Очень. Время? Оно сейчас не имело смысла. Неважно, сколько минут и секунд они уже целуются, находятся в этом чарующем плену чувств. В плену, именно в нем. Каждая прошедшая единица не имела значения, сейчас она - ничто. 
Канзаки ясно понимал, что все так просто не может продолжаться. Нужно идти дальше, как же ему нравилось нарушать границы с Такахаши. Это приятно. Поспешно закончив, казалось бы, бесконечный сначала, но мимолетный в конце поцелуй, Джун прикусил нижнюю губу оппонента. После же начал переходить к шее, где оставлял поначалу яркие багровые засосы.

Код:

Когда ты стоишь в гордом одиночестве перед зеркалом, какие мысли у тебя возникают? «Хах, походу мне это не подходит, нужно что-то другое», «Прекрасней меня нет никого» или же наоборот. Что-то из рода «я чмо и жизнь моя гомно». Почему мне такие мысли редко приходят в голову. Я не могу просто стоять и думать, что моя в меру клетчатая рубашка идеально сочетается с оттенком и фасоном брюк, а кофта сверху показывает, что мне просто моделью стать нужно. Также просто невозможно представить, чтобы я стоял все перед тем же зеркалом и разглядывал морщины на лице. А в мыслях добавлял, что я страшный. Нет. Слишком уж гордлив. Все-таки я не страшный. На лицо приятный. Да. Я знаю это и не буду попусту тратить время на подобные убеждения. Для этого у меня достаточно пажей и прислуг. Пусть они об этом не знают, нет, знают, но ума не хватит, чтобы поднять бунт. Ведь я всего лишь скромный лидер. Пусть заносчивый в меру, пусть со своими закидонами, но они точно не найдут точно такого же. Не будет среди них тот, кто сможет их направить. Они не найдут такого же лидера, как Джей, ради которого готовы жизнь отдать. А почему готовы? Да потому что уверены, что я в любом случае дойду до пьедестала. Потому что готов всем пасти рвать и по головам ходить, лишь бы добиться цели. Они не смеют сомневаться. Ведь я положил все, чтобы стать тем, кто я есть. Но все же… Единственное, что возникает в сознании, когда стою перед зеркалом, вопрос «Как же ты таким стал?» Это напоминает что-то из драмы. Хммм, ещё чуть-чуть и я бы дослужил до призрака оперы. О боже, но это восхитительно. Вся музыка вскруживает сознание и я утопаю в вечности. Чувствую похожее… Но они мимолетно и все быстро проходит. И все же, как я докатился до такого? Нет, я не какой-то там алкоголик, которому приспичило понастольгировать. И не изуродованный человек. Хотя… Может быть, изуродованный. По самое не балуй, признаюсь. Вся душа изранена, изрезана. Будто бы над ней работал самый никудышный и ужасный пластический хирург. Да. Время, прости, но тебе не стать известным среди врачей. Ведь ты испоганило все, что было у меня. Или же не ты, а люди… Черт подери, кого мне ненавидеть? Я не могу найти виновного. В этом заключается вся моя жизнь. Мстить. За родителей, за сестру. За единственное мое сокровище. Ведь я жил только ради неё, а что сейчас. Нет, я сильный и не буду распускать нюни. Но я все же не могу перестать изливать душу. До сих пор вспоминаю её нежную улыбку. Добрые слова, объятия с неподдельной любовью. Она была настоящая. И несмотря на мое чертово искушение к месте, пошла за мной. Шаг за шагом мы двигались к цели и что? Она и правда была слабенькой. Я должен был уберечь, а эти уроды… В этом есть и моя вина, но, увы, я ещё не отомстил за всех, чтобы принять все на себя. Умирают люди! Кто-то воскликнет и попробует привести меня в чувство. Ха-ха, я посмеюсь в лицо тому жалкому человечку. «Они люди?»- с ухмылкой и по истине холодным взглядом спрошу у осмелившегося предъявлять мне претензии.  Мне плевать, что будет доказывать тот смертный, я не отступлюсь. Кто бы не чистил мне мозги, никто не сможет отговорить уже от того, что я собираюсь сделать. Стать Богом? Да. Я уже и не надеюсь на возвращение родных – глупо. Мне даже к черту не нужен это поганый, прогнивший мир. Править ничтожеством? Нет, я не идиот. Единственное, чего мне хочется, так это саморазрушения. Не интересно, когда рушишься только ты. Нужен масштаб и сила. Вот что. Благо… Это присуще мне. Я ведь могу. Все могу. Хахахах… Это правда смешит и радует. Пусть мой смех снова подделан, но, качественно же подделан.  
Бог нового мира. Да. Так хочется разрушить старый, искоренить всех жителей. А потом править новым, зарождающимся правильным миром. Таким, где будет только моя правда. Я маньяк это идеи. Я болен. И, наверное, психушка давно плачет обо мне. Но плевать. Она недостойна такого гостя, как я. Ещё рано… Слишком рано. Я не могу. Сестра… Мама… Отец. Я не сентиментален. Просто они единственное, что мне дорого. Даже у чудовища есть ценности. Я не дьявол. Слишком высоко звание. Но и не ангел. Мне до него… Как до Сатурна пешком. Может быть, я никто? Меня нет, но я существую. Не живу. Просто иду к цели. С навящевой идей. Болен. Повторяюсь. Это не как простуда – она отцепиться может. А это уже хроническое. Мммм, даже рак с этим не сравнить. Когда нервная система слетает и становишься неуправляем. Но, стоп, я же в сознании. Что это приписываю себе всякие ненужные болячки? Нет, я в здравом уме.. Да. Но, разве не пугает ещё больше? 
А все почему? Потому что обстоятельства. Потому что смерть. Потому что слабость. Как там было: «Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины;» - настолько сильно отражает то, что случилось со мной. Как же это больно. Как же это страшно. Почему мне плевать на других? Потому что им плевать на меня. Почему я хочу стать Богом. Потому что могу. Потому что надо. Потому что без этого я не смогу жить. Мне нужна цель. Сейчас – мщу. Потом буду подрабатывать всевышним, ну, а в старости лет, скорее всего, открою магазинчик продуктовый или кафе. Да, дынная содовая и пончики. Как бы не располнеть, в прочем, это мне не грозит. Ведь так? 
Черт подери. Эта делема. Ведь в жизни Канзаки есть люди, которым он, может быть, даже доверяет. Или почти доверяет. Он не может кому-то отдаться полностью. Не может в кого-то верить, как в себя. А если и были те, кого он посвящал в свои планы, то они, как правило, были. Пусть земля им будет пухом. Все-таки Джей, пусть и чуть-чуть, но ценит, что сделали мертвые солдаты для него. Они, как никак, отстаивали его. Отдали свою жизнь для исполнения цели. Он любит преданность и поощряет. Но все равно сейчас нету людей, которым бы Джун доверял, как себе. Да и создается вопрос, верит ли Канзаки себе настолько сильно? Все в нашем глупом мире возможно, так что не стоит делать поспешные выводы. Хидео… Мммм, Хидео. Он нравился дилеру. Даже интересовал его, что лидер не скрывал. Но все-таки… Даже сейчас, бросая слова, которые должны быть наполнены смыслом, он немного в нем сомневается. И должно же когда-нибудь пройти это чувство, что все вокруг предатели. Но, увы, ждать окончания подобного ещё сто лет. А может и больше. Джей не из тех, кто откажется от своих принципов и убеждений так просто. На раз и два, ага, размечтались. Для него это, можно сказать, непосильная задача. Хотя… Джунни ведь все может решить, на то он и лидер. На то и наставник. Не просто же так террорист занимает такое важное место.  Хах… Хидео. У него такое имя. Забавное. Нет, интересное. И плевать в какую честь оно дано, все равно это не имеет значения. Те, кто пошел по пути противостояния миру теряют себя настоящих навсегда.  Мало кто уже помнит Канзаки Джуна. Умницу и трудягу из школы, который, в случае чего, может и по шее дать, если к нему полезут. Теперь среди определенных кругов у всех на языках крутится заветное «Джей». Кто назовет его по имени? Хах… Такое он позволит не многим. Ведь у всевышнего имя тоже понятное и короткое. Ясное и запоминающееся. Кому нужен Канзаки Джун? Да кто он вообще такой! Плевать. Нам нужен лишь Джей. Никто больше не узнает о Джуне, который зубрил высшую математику,  а потом пожинал сочные плоды на экзаменах. Все будут видеть лишь Джея. Умного математика. Без прошлого, с потрепанным настоящим и сладостным будущем. Вот так то. Хидэ… Хмм… И почему же лидеру так нравится звать его по имени, а не по псевдониму. Шершень… Говорить подобное в постели не доставляет большого удовольствия. А вот его настоящее имя. Так приятно его растягивать, с некой насмешкой в голосе. Террористу совершенно все равно, он хочет его звать так. По прихоти. Так всегда. Если что-то лидеру приестся, то уже будет трудно отвыкнуть. Все-таки никто и не мог, наверно, подумать, что лидер подобной группировки будет любить сладости. А ведь все на первый взгляд ошибаются. Думают: «что за опрометчивый парень», «что за ребенок», «какая глупость». А он ведь, возможно, самый опасный из людей, с кем на данный момент нужно встречаться. Даже не от того, что может сделать сам, а от того, что смогут сделать его люди. Пусть он не кто-то из мафии и не якудза какой-нибудь, да, в этих кругах он просто скромный наркодилер, но и у него есть весомая сила. Эх.. Почему же он не в правительстве? Того и гляди, повернись судьба другим боком, то с таким как он, что-то бы, да и увеличилось (наличие проблем учитывается). Судьба! Все-таки ты страшная женщина… Запоганила жизнь такому парню, эх..
 Останавливается. Секунда, две, три. Они идут так медленно быстро, что, кажется, нету счета всему этому безобразию. Черт подери, а ведь они ограничены в нем. Скоро ему придется идти на встречу с старшим братом парня под ним. И что будет на этой встрече, кто знает. Может быть, ему даже удастся переманить Хиру на свою сторону. Я не применил «уговарить», ведь Джею это нафиг не нужно. Будет он ещё распинаться перед каким-то сосунком, рассмешили. Что он должен сделать такого, чтобы Джун ползал у него под ногами. Ничего. Он слишком горд, в любом случае опускать голову ни перед кем не посмеет. Ох, Хира ведь всего лишь гениальный хакер. Он не нужен Джуну, как воздух. Он  всего лишь может немного облегчить путь к цели. Так или иначе, с ним или без него, он сможет справиться с начатым. Хотя… Подсознательно он все же как-то не хочет, чтобы он появлялся в их группе. Может быть, из-за Хидэо? Не хочет, чтобы тот проводил больше времени с тем, кто принадлежит всецело ему? Ревность? Она ему присуща и губительна для него же. Вот так и получается… Он взглядом исследует торс Хидэ, не особо понимая, что жутко тормозит. Но это неважно. Опускается ниже, все медленнее… Мучительнее. Оставляет легкую дорожку из поцелуев на торсе, медленно доходя до заветного места. Черт, преграды так и встречаются на пути. Чуть приподнимается. Опирается одной рукой о кровать, второй же расстегивает пуговицу на брюках студента. Чуть неряшливо, но, ведь это просто мелкая проблема. Долго он не копошился, как полагается, все поддалось сразу же. Ухмыльнулся. Наконец-то перевел взор на лицо парня. Все-таки в постели его уровень мимики повышается, точно также, как и Джуна.  Наклоняется и лица снова напротив друг друга. Нда, вот надо же в такой момент ему начать гримасы строить. 
- Вот ведь незадача,- тихо чуть с издевкой, но в полном удовлетворении, шепчет Джун. Начинает медленно стягивать штаны с Хидэо и проявлять какое-то еле заметное недовольство. В какой-то момент ему вообще хотелось просто взять и сказать парню, чтобы тот сам встал и снял их, уж очень больно муторное это дело. Не царское, как говорится! Но нет, Джей не из слабых типов, о да, штаны такие же его враги, как и пуговицы на рубашках. Ну, что ж поделать, если что, то все можно смело валить на чрезмерный поток пафоса. Расправившись с атрибутом одежды лидер-таки возгордился ещё больше. А что, победа она и в Африке победа! Главное, чтобы никто из подчиненных не узнал, что он в бою победил брюки Хидэ. А то пойдут разговоры, а Джуну порой так скучно это слушать. Утомительно даже. Он отбрасывает все мысли прочь и в один момент совершает свой совершенно не коварный план. Начинает снова оставлять засосы на шее, судя по всему, сегодня ему придется надевать кофту с горлом, чтобы не вызывать лишних подозрений. В тот же момент свободной рукой проникает в спортивки своего подчиненного, похоже, во всех смыслах. Легко, даже нежно, касается пальцами разгоряченной плоти, ухмыляется. Времени нету, а спешить ему не хочется. Растягивать удовольствие. В каком же это смысле? Наверно… Во всех существующих. Во всех возможных. Немного напрягается. Не для Джуна это. Делает все так осторожно. Должна ли быть такому поведению причина. Она есть. Лежит под ним, громко вздыхает и выгибается при надобности. Он не изменится ради него. Но просто сделает чуть по-другому. Просто скинет все на то, что ему хотелось сегодня играть так. Никогда не признается в том, что ему кто-то стал дорог. Ни за что. У него нет чувств, они все ушли с прахом близких. Но, похоже, есть одна миллионная доли надежды, что могут родиться новые. Пусть то, что сейчас он испытывает раньше было ему чуждо, но все равно. Чувствовать страсть, наслаждаться ею, беречь её, разжигать ещё больше. Это он может делать сейчас. Пробуждение зверя в этом настоящем террористе… оно было не минуемо. Но все же что-то его снова начинает сдерживать. Что-то усмиряет его. Ненадолго. Как в детстве, колыбелью. Он успокаивался от пения матери. Сейчас что-то иное заставляет его становиться мягче. Ради кого-то? Ради…
Уже совершенно без сомнений проводит по его члену пальцами. Нисколько не смущаясь. Воспринимая это, как естественное поведение. Ухмыляется. Забавляет. Играет? Да. Может он садист? Не, ну что вы, не такой он и плохой. Просто ему немножечко, совсем немножечко, хочется играть с людьми. В детстве не доиграл где-то, вот теперь все и страдают. Проводит от его начала до головки и обратно. Хах, движения понятны, ускорение тоже. Всем известно, к чему приводят подобные действия. Целует его. В губы целует. Сильно. Прямо-таки вжимает подчиненного в постель, не давая возможности выбраться. Канзаки не слабак, уж в чем-чем, а физически он будет сильнее Хидэо.